Отношения россии со странами закавказья на современном этапе. Внешняя и внутренняя политика россии на северном кавказе

После распада СССР на территории Закавказья образовалось три самостоятельных государства – Азербайджанская Республика, Республика Армения и Республика Грузия. Несмотря на географическое соседство, у каждой из них своя история, их отличает национальное своеобразие, они различны по природным богатствам и культуре, геополитической ориентации. До распада СССР закавказские республики по экономическому развитию находились на уровне среднеразвитых индустриально-аграрных стран. В постсоветской истории у них также много общего.

За годы независимости ни одной из закавказских республик не удалось избежать тотального спада производства, обнищания и миграции населения, военно-политических столкновений как между самими республиками (Армения – Азербайджан), так и внутри каждой из них (Грузия, Азербайджан). Сказались разрыв прежних экономических связей, социально-экономическая и политическая нестабильность, резкое расслоение населения по уровню и качеству жизни, коррумпированность и криминализация общества.

Россия заинтересована строить отношения с целостными и стабильными Азербайджаном, Арменией и Грузией. Ей выгодно, чтобы эти страны справились с социальными и экономическими неурядицами и встали на рельсы устойчивого развития. Закавказье географически, исторически, экономически и политически было и остается теснейшим образом связано с Россией. Главным фактором влияния России в регионе остаются экономические рычаги.

России придется решать с закавказскими государствами не только вопрос о русском языке, о положении русского и русскоязычного населения в этих государствах, но и проблемы многочисленных диаспор закавказских народов в Российской Федерации. Нельзя забывать и о том, что при всех возможных недоработках и трудностях миротворческая деятельность России сыграла и продолжает играть ключевую роль в разрешении конфликтов в Закавказье, в установлении относительно устойчивого мира в этом регионе.

Кратко остановимся на особенностях развития каждой из стран Закавказья и их взаимодействии с Россией.

Азербайджанская Республика

18 октября 1991 г. Верховный Совет Азербайджанской Республики принял Конституционный акт “О государственной независимости Азербайджанской Республики”. Первое постсоветское десятилетие стало для нового государства временем общественно-экономических и политических трансформаций и потрясений, самостоятельного выхода на мировую арену. Становление Азербайджанской Республики происходило в условиях глубокого этнополитического кризиса, вызванного карабахским конфликтом. В результате военного столкновения между Азербайджаном и Арменией Нагорный Карабах фактически вышел из состава Азербайджанской Республики.

В начале 90-х гг. XX в. в Азербайджане сложилась ситуация, близкая к политической и экономической анархии. Приход к власти в 1993 г. Г.А. Алиева, выступившего в качестве общенационального и авторитетного лидера Азербайджана, способствовал стабилизации, укреплению государственности, приостановлению тяжелейшего экономического кризиса.

С середины 90-х гг. в Азербайджане наблюдаются положительные тенденции к замедлению темпов негативных процессов в экономике, увеличению добычи нефти, укреплению национальной валюты. Развивается сельское хозяйство, в том числе традиционные для Азербайджана хлопководство, плодоводство и виноградарство.

У Азербайджана значительный транспортный потенциал, который может превратить республику в один из центров международной торговли и реэкспорта. Республика по объему иностранных инвестиций опережает большинство стран СНГ, львиная доля этих капиталовложений направлена в нефтедобычу. На официальном уровне заявлено о желании превратить Азербайджан в “новый Кувейт”, планируется довести нефтедобычу в 2010 г. до 60 млн т в год 7 .

Вместе с тем у Азербайджана остается немало экономических и социальных проблем. Торговля для многих азербайджанцев остается единственной сферой, где можно хоть что-то заработать. Велики миграционные процессы. По разным источникам, в настоящее время только в Российской Федерации насчитывается до 1,5 млн азербайджанцев; около 60% населения республики живет за счет средств, заработанных в России.

Во внешней политике Азербайджан следует принципу много-векторности, но при этом подчеркивает особые отношения с Турцией. Во время визита в феврале 1994 г. Г.А. Алиева в Турцию была использована формула “одна нация, два государства”. Очевидна тенденция к расширению военного сотрудничества между Баку и Анкарой, причем это сотрудничество во все большей мере принимает контуры геополитического военного союза.

Азербайджанское руководство развивает связи с ОБСЕ, Советом Европы и НАТО, активизирует отношения с США и западноевропейскими странами.

Российско-азербайджанские отношения в 90-х гг. XX в. складывались неровно, прежде всего из-за карабахской проблемы. В последние годы российско-азербайджанским связям удалось придать динамичный, прагматичный и взаимовыгодный характер. Большую роль в этих позитивных процессах сыграли визит Президента РФ В.В. Путина в Азербайджан и визит нового Президента Азербайджанской Республики Ильхама Алиева в Москву. Азербайджано-российские отношения не беспроблемны, но это проблемы вполне решаемы, в том числе и те, которые касаются нефти, газа и их транспортировки, а также сотрудничества по Каспию.

Республика Армения

Республику Армению связывают с Российской Федерацией узы дружбы и стратегического партнерства. После распада СССР Армения пережила непростые времена. Произошел резкий спад производства, отмечается рост теневой экономики и безработицы. По подсчетам специалистов, за пореформенный период Армения лишилась около 90% своего экономического потенциала, объем ее ВВП сократился в 10 раз, в том числе объем промышленного производства на 80%. Наблюдалось массовое банкротство промышленных предприятий, свертывание наукоемких производств и научных исследований.

Положение усугубляется ограниченностью природных ресурсов Армении, а также ее транспортной блокадой в результате вооруженного конфликта с Азербайджаном. Страна не имеет выхода к морю, что изолирует ее от центров не только мирового, но и регионального развития. Кроме того, Республика вынуждена выделять значительные средства на ликвидацию последствий страшного землетрясения 1988 г. Тогда в северных районах Армении погибло 25 тыс. человек, десятки тысяч остались без крова.

В советские годы Армения характеризовалась высоким уровнем образования и культуры, значительным интеллектуальным потенциалом. Сейчас, в силу тяжелого экономического и социального положения страны, большая часть трудоспособного населения, в том числе высококвалифицированных специалистов, эмигрировала, что привело к трудновосполнимым потерям.

Создавая в сложных условиях новое государство, Армения, помимо прочего, опирается на мощный генетический потенциал и традиции своего народа, который на протяжении многих столетий упорно отстаивал свою национальную самобытность. Приняв в 301 г. христианство в качестве официальной государственной религии, Армения явилась передовым христианским форпостом, небезуспешно сопротивлявшимся исламизации. Она дала миру выдающихся просветителей, ученых, деятелей культуры. Сейчас это государство-нация с практически однородным в этническом, культурном и конфессиональном отношении народом. Большие, сравнительно богатые и влиятельные армянские диаспоры в США, во Франции, в странах Ближнего и Среднего Востока. Армянская диаспора в России, преимущественно в Москве и Краснодарском крае, насчитывает 2 млн человек 8 .

Что касается Нагорного Карабаха, то население Армении в своем абсолютном большинстве выступает за его вхождение в состав республики. Однако руководство страны (по крайней мере на словах) не ставит задачу присоединения Карабаха к Армении и высказывается за предоставление народу Карабаха права самому определять свою судьбу. Несмотря на подписанное в мае 1994 г. Соглашение о прекращении огня, которое в принципе соблюдается, серьезные противоречия между конфликтующими сторонами сохраняются.

В сложившейся геополитической обстановке Россия остается, по существу, единственной страной, способной оказывать Армении всестороннюю поддержку. На протяжении всего существования Армении как независимого государства в российско-армянских отношениях практически не было споров, в отличие от других закавказских республик, которые в силу различных причин зачастую демонстративно дистанцировались от России. В стране нет явно антироссийских настроений. В то же время в последние годы очевидна активизация политических сил, ориентирующихся на Запад. Развиваются отношения Армении с Грецией и Ираном.

Трагическая гибель 27 октября 1999 г. К. Демирчяна, Председателя Национального собрания, и В. Саркисяна, премьер-министра страны, которые придерживались пророссийской ориентации, не привела к ослаблению российских позиций в Армении. Визиты Президента РФ В.В. Путина в Армению в 2001 и 2005 гг. подтвердили стратегическое партнерство двух государств. Между Россией и Арменией укрепляются торгово-экономические связи и военно-техническое сотрудничество.

Ощутимо военное присутствие России в Армении. На военных базах расположены истребители-перехватчики МИГ-29, дивизион комплекса ПВО С-300В – самых мощных в мире зенитных ракет. Юридически оформлено пребывание российских пограничных войск на территории республики. Армянская армия вооружена российским оружием. Россия, по существу, взяла на себя обязательства гарантировать безопасность армянского народа и государства.

Имея тесные и многосторонние связи с Россией и странами Запада, обладая достаточно боеспособной и эффективной армией, Армения в состоянии оказывать влияние на обеспечение геополитической стабильности в регионе. В свою очередь Россия опирается на Армению для защиты своих стратегических интересов в Закавказском регионе.

Республика Грузия

Грузия – первая из бывших республик Советского Союза, где были проведены свободные парламентские (октябрь 1990 г.) и президентские (май 1991 г.) выборы, на которых победил З. Гамсахурдия. В период его пребывания у власти руководство Грузии взяло курс на разрыв отношений с Россией, а в национальном движении республики с самого начала верх взяли радикалы, борцы “с имперским злом и насилием”.

Патриотический допинг и поиски врагов заслонили главное – экономическое, социальное и государственное строительство. ВВП Грузии сократился многократно и составлял в начале XXI в. 1/4 валового продукта Краснодарского края. Грузия, еще недавно цветущая и богатая, ныне одна из самых бедных стран мира. Население Грузии уменьшилось, каждый четвертый житель страны выехал на постоянное жительство в Россию 9 .

Положение в стране серьезно обостряется конфликтами с Абхазией и Южной Осетией. Отличительная особенность событий, связанных с Абхазией, в том, что на путь независимости и создания собственного государства стал народ, составляющий менее пятой части населения Республики Грузии. На 1 января 1990 г. население Абхазии насчитывало 537 тыс. человек, из них 44% грузины, 17% абхазы, 16% русские, 15% армяне 10 . В ночь с 13 на 14 августа 1992 г. части национальной гвардии и регулярной армии Грузии вошли в Сухуми. Началась война, которую Грузия проиграла.

Национально-шовинистические силы Грузии подвигли южных осетин предпринять попытку отделиться, на что грузинский парламент немедленно отреагировал отменой южноосетинской автономии. В ответ на несогласие осетин в 1991 г. были использованы силовые методы. Осетины нанесли поражение грузинам. В июне 1993 г. объявлено перемирие и прекращение огня. Результат грузино-южноосетинского конфликта – более 1 тыс. убитых, свыше 90 сожженных деревень, десятки тысяч беженцев.

В правление Э. Шеварднадзе отношения Грузии с Россией отличались неровностью, противоречивыми заявлениями и действиями. С приходом к власти М. Саакашвили в сентябре 2003 г. появилась надежда, что наступит поворот к лучшему во взаимоотношениях двух стран. Поначалу изменилась риторика, наметился межгосударственный диалог. Но затем высказывания со стороны Грузии в отношении России стали звучать все резче и оскорбительнее.

М. Саакашвили как политик стремится играть на большом геополитическом поле. Он склонен считать себя этаким пророком “цветных” революций на постсоветском пространстве. На самом деле геополитические амбиции вождя “революции роз” явно не соответствуют его реальным возможностям.

Президент Грузии неоднократно выступал с необоснованными обвинениями в адрес России, в том числе на 61-й сессии ООН в сентябре 2006 г. В то же время он постоянно подчеркивает свою ориентацию на США, особые отношения с ними. Это подтверждается его стремлением.вступить в НАТО, ускорить процесс вывода российских военных баз с территории Грузии, укрепить и обучить вооруженные силы с помощью американцев.

Осуществляется постоянное давление на отделившиеся территории, не прекращаются провокации против российских миротворцев. Чашу терпения России переполнил демонстративный арест в Тбилиси нескольких российских офицеров, находившихся в Грузии на законных основаниях. Со стороны Российской Федерации последовали ответные действия, касающиеся экономических отношений, транспортного сообщения, незаконной миграции. По инициативе России в Совет Безопасности ООН осенью 2006 г. была внесена и единогласно им одобрена резолюция, в которой осуждаются воинственная риторика и неправомерные действия грузинской стороны в зоне грузино-абхазского и грузино-южноосетинского конфликтов, продлевается мандат российских миротворческих сил.

Прецедент отделения Черногории от Сербии, очевидное противоречие между такими принципами международного права, как принцип территориальной целостности и право нации на самоопределение, курс, взятый руководством Грузии на решение территориальных проблем с помощью силы, – все это еше больше обостряет обстановку вокруг Абхазии и Южной Осетии, которые являются международно признанными зонами конфликта.

В 2006 г. Россия впервые официально признала правомерность стремления Южной Осетии к самоопределению. В заявлении официального представителя МИДа Российской Федерации отмечалось: “Мы с уважением относимся к принципу территориальной целостности. Но пока эта целостность применительно к Грузии скорее возможное состояние, чем политико-правовая реальность. И создать ее можно только в результате сложных переговоров, при которых исходная южноосетинская позиция, как мы понимаем, базируется на не менее признаваемом в международном сообществе принципе – праве на самоопределение” 11 .

Восстановление территориальной целостности Грузии в обозримом будущем представляется трудноразрешимой задачей. Российская сторона продолжает вести линию на сдержанность и осмотрительность в отношении грузино-абхазского и грузино-южноосетинского конфликтов, подчеркивая, что будет действовать в соответствии с нормами международного права и волей народов. Россия не собирается включать в свой состав новые территории, у нее нет таких планов, подчеркнул Президент РФ В.В. Путин на встрече в Ново-Огареве с руководителями информагентств стран “восьмерки” и повторив это в телевизионных ответах на вопросы граждан России 25 октября 2006 г. Вместе с тем он отметил, что “не только жителям Южной Осетии или Абхазии трудно будет объяснить, почему албанцам в Косово можно отделиться от страны, в которой они формально сейчас находятся, а им нельзя” 12 .

Россия не уходит от ответственности, которую возлагают на нее посреднические и миротворческие обязанности. Российская Федерация выступает за территориальную целостность Грузии, но и подталкивать Абхазию и Южную Осетию к Тбилиси – значит поощрять государство, открыто противопоставляющее себя России в геополитическом плане. Кроме того, Россия не может не учитывать, что большая часть жителей Абхазии и Южной Осетии – российские граждане (процесс активного принятия российского гражданства пришелся на 2000–2004 гг.).

В конечном счете не в интересах Грузии обострять отношения с Россией. Можно согласиться с мнением тех, кто отмечает, что “Россия – первый торговый партнер Грузии, первый покупатель ее продукции, основной рынок сбыта ее рабочей силы, крупнейший источник ее валютных поступлений, главный поставщик газа и т. д.” 13 . Россия, безусловно, не заинтересована в нагнетании напряженности. Российскую Федерацию и Республику Грузию исторически, географически, экономически, культурно связывает несравнимо большее, чем то, что их пока разъединяет.

Объективно России и закавказским странам суждено жить рядом и вместе. Поэтому главная задача – найти оптимальные пути и формы сотрудничества во всех сферах, умело сопрягая и учитывая национальные и геополитические интересы Российской Федерации и постсоветских государств Закавказья.

Андрей Рябов

Член-корреспондент Международной академии информатизации, член Российской ассоциации политической науки, главный редактор журнала «Мировая экономика и международные отношения»

Российская политика на Южном Кавказе: цели и интересы

Российская политика в отношении стран Южного Кавказа на протяжении 20 лет их независимого существования претерпела сложную эволюцию, которая в значительной степени отражала разные стадии становления посткоммунистической России как нового государства, изменения представлений его верхов о месте и роли страны в мире и регионе. Эта политика испытала на себе влияние широкого круга различных факторов - идеологических, военно-стратегических, экономических. На нее оказывали воздействие различия во взглядах между групповыми и ведомственными интересами внутри правящей элиты России, изменения ее внешнеполитических приоритетов, как на глобальном, так и региональном уровнях. Тем не менее, главным приоритетом, как во времена царской Империи, так и Советского Союза оставалось обеспечение безопасности. Менялись подходы, отношения с отдельными странами региона, но цели оставались неизменными.

Если в 90-е годы Российская Федерация (РФ) считала своим приоритетом проведение демократических реформ, поддержку их в соседних республиках, и стремилась стать частью Запада, то в следующее десятилетие она позиционировала себя как государство, считающее себя самостоятельным полюсом влияния в мире и пытающееся сохранить за собой доминирующие позиции на пространстве бывшего СССР. При этом в идеологической составляющей внешней политики, в частности на Южном Кавказе, заметно усилились антизападные черты.

В зависимости от указанных факторов, общего состояния страны этого по-разному строились и стратегии России по отношению к государствам Южного Кавказа. Если в начале периода превалировало стремление защититься от угроз нестабильности, шедших на Россию с Юга, то затем на первый план вышло намерение Москвы выстроить в регионе такую систему безопасности и международных отношений, которая позволила бы РФ в долгосрочной перспективе сохранить здесь лидирующие позиции.

«Черкесский фактор» в современной политике в Кавказском регионе имеет длительную историю. В начале 90-х годов, когда практически все национальные республики в составе России, стремились добиться большей автономии от Москвы, в российских правящих кругах всерьез опасались этно-сепаратизма черкесских народов. Есть достаточные основания полагать, что одной из главных причин того, что в середине 1992 года, в грузино-абхазском конфликте Россия переориентировалась на поддержку Абхазии, заключается именно во влиянии «черкесского фактора». В Москве в то время сочли, что черкесский сепаратизм составляет даже большую угрозу национальной целостности России, чем чеченский. И потому в момент, когда грузино-абхазский конфликт перешел в стадию войны, это сочли удобным моментом для того, чтобы канализировать энергию черкесского сепаратизма в сторону этнически близких черкесам абхазам. Тем самым Москва укрепила свои позиции среди черкесов на Северном Кавказе.

Во время августовской войны 2008 года с Грузией российская поддержка и в конечном итоге дипломатическое признание независимости Абхазии также способствовали укреплению лояльности национальных республик с черкесской компонентой федеральному правительству в Москве. Однако после войны Грузия попыталась поставить черкесский фактор на свою сторону. В связи с приближением Зимней Олимпиады в Сочи была поднята тема ответственности современной России за т.н. «геноцид черкесов» в бывшей Российской империи. Несмотря на гибель черкесов в тот период, термин «геноцид» в международно-правовом смысле едва ли применим к этому явлению. Тем не менее, для срыва Олимпиады парламент Грузии принял специальную резолюцию о «геноциде черкесов».

Грузия предприняла усилия, чтобы убедить парламенты других стран принять аналогичные резолюции. После чего эти государства, органы международного олимпийского движения должны были прийти к выводу о неуместности проведения Олимпиады на местах гибели черкесов. Идея нашла поддержку и у некоторых организаций черкесской диаспоры. Однако эта идея провалились. Парламенты стран, куда обращались их грузинские коллеги, оставили тему «черкесского геноцида» без внимания. В международных политических кругах не возникло желания использовать эту тему для срыва Олимпиады. После того, как к власти в Грузии в октябре 2012 года пришло правительство коалиции «Грузинская мечта» во главе с Бидзиной Иванишвили, Тбилиси взял курс на постепенную нормализацию отношений с Россией и потому там вообще решили отказаться от использования темы «геноцида черкесов» во внешнеполитических целях. Была отвергнута и идея бойкота Олимпиады со стороны Грузии.

Немаловажную роль в провале попытки политизации идеи «геноцида черкесов» сыграл и решительный отказ властей Абхазии каким-то образом участвовать в продвижении этой темы. В настоящее время в международном плане угрозу срыва Сочинской Олимпиады следует признать минимальной. Российские власти предприняли значительные усилия для того, чтобы обезопасить Игры от террористических атак как со стороны различных международных террористических организаций, так и вооруженных радикальных групп с Северного Кавказа. Теоретически помешать проведению Олимпиады может помешать лишь резкое ухудшение отношений между Россией и странами Запада, но никак не тема «черкесского геноцида». Однако, несмотря на все сложности во взаимоотношениях России и США, в том числе и по сирийской проблеме, такой сценарий видится крайне маловероятным.

Что же касается российско-грузинских отношений, то к настоящему времени стороны сформировали повестку дня их нормализации. Она осуществляется медленно и затрагивает в основном второстепенные вопросы, поскольку позиции сторон по главной проблеме разногласий - о судьбе Абхазии и Южной Осетии, противоположны. Россия ни при каких условиях не готова отказаться от признания их независимости. А Грузия по-прежнему считает Абхазию и Южную Осетию неотъемлемой частью своей территории. И, тем не менее, сотрудничество Грузии и России в обеспечении нормального проведения Игр в Сочи может сыграть очень большую роль - в восстановлении и укреплении доверия между двумя странами.

Этно-политические конфликты в Закавказье (так тогда назывался Южный Кавказ) сыграли важную роль в ускорении распада Советского Союза. Поэтому они оказали сильное влияние на формирование внешнеполитической линии руководства посткоммунистической России в этом регионе в первые годы ее существования. Сохранение стабильности страны и защита ее территориальной целостности от потенциальных угроз, могущих прийти с Юга, путем отбрасывания имперского наследства стали одним из важнейших приоритетов международной политики России, обеспечения ее национальной безопасности. Таким образом, с самого в начала в отношении Москвы к новым государствам Южного Кавказа доминировали соображения безопасности. В этом смысле исходная ситуация, в которой оказалась новая Россия, сильно напоминала позиционирование Российской империи к региону Закавказья в Х IX - начале ХХ веков. Как справедливо отметили А.Малашенко и Д.Тренин, стремясь извлечь уроки из распада СССР, «проблему безопасности «южного фланга» в Кремле и МИДе пытались тогда решить простым способом: прочь из «горячих точек» . Однако реализовать стратегию ухода с конфликтных территорий на практике так и не удалось. Российское присутствие на Южном Кавказе и политическое влияние на обстановку в регионе поначалу осуществлялось по линии поддержки тех сторон в этнических и межгосударственных конфликтах, победа которых, как считалось, в большей мере соответствовала бы долгосрочным интересам России как в мире в целом, так и в данном регионе. Подобный подход в значительной мере обусловливался общей идеологизацией российской внешней политики в тот период. В Кремле и МИДе в начале 90-х годов полагали, что нужно поддерживать те посткоммунистические страны и политические режимы, которые рука об руку с Россией готовы двигаться к демократическому будущему, решительно разрывая с советским прошлым. Поэтому в армяно-азербайджанском конфликте, в отличие от руководства СССР, делавшего ставку на официальный Баку как более лояльный союзному Центру, чем Ереван, Россия изначально поддерживала Армению, а в грузино-абхазском - Грузию. Но уже во второй половине 1992 года под влиянием опасений ухудшения ситуации на Северном Кавказе, Москва кардинальным образом, изменила позицию, перейдя к поддержке абхазов.

Однако, в дальнейшем, в ходе развернувшихся в странах Южного Кавказа межэтнических конфликтов Россия существенно откорректировала свою позицию. Политическое руководство страны пришло к выводу, что в условиях незавершенных конфликтов наиболее эффективной формой сохранения российского влияния и присутствия в регионе стало бы миротворчество. Реализации подобного выбора в тот период способствовала и международная ситуация. США и государства Европейского Сообщества в тот период активно поддерживали внутриполитическую линию президента Б.Ельцина и его правительства, направленную на построение в России демократии и рыночной экономики, и поэтому в целом благосклонно относились к тому, чтобы РФ взяла на себя значительную долю ответственности за обеспечение стабильности на постсоветском пространстве. Во многом благодаря тогдашней доминирующей роли Запада в мировой политике это отношение было поддержано и международными институтами - ООН и ОБСЕ. Уже летом 1992 году была создана Смешанная Контрольная Комиссия (СКК) для поддержания мира в зоне грузино-осетинского конфликта. После того, как в мае 1994 года в Москве было подписано грузино-абхазское соглашение о прекращении огня и разделении войск, российские подразделения под флагом миротворцев СНГ заняли позиции по обеим сторонам линии конфликта. Эта миротворческая операция была санкционирована ООН, которая каждые 5 лет продляла статус российских миротворцев. Россия вошла в состав созданной в 1992 году Минской группы (МГ) ОБСЕ по урегулированию конфликта в Нагорном Карабахе.

Эта новая линия хорошо вписывалась в общий контекст того курса, который Москва в 90-е годы проводила в международных делах. Испытывая огромные трудности и напряжение в ходе осуществления внутриполитических реформ, постепенно удаляясь от линии Запада, начиная с 1993 года, Россия не могла претендовать на какую-то заметную роль в формировании нового, пост-ялтинского мира, пусть даже в ограниченном пространстве бывшего СССР. Единственная задача, которая оказалась по силам Москве - это сохранение результатов распада Советского Союза в тех формах и на той стадии, на которых процессы дезинтеграции были приостановлены, а их фактические итоги зафиксированы в 1992-1994 годах. И, разумеется, Москва оставляла за собой роль гаранта стабильности этого «временного» порядка. Россия в мировой политике, таким образом, превращалась в державу status quo .

При этом миротворчество, которое требовало от Российской Федерации (РФ) придерживаться принципов беспристрастности и равноудаленности в отношении конфликтующих сторон, продолжало сочетаться в политике Москвы с сохранением эксклюзивных отношений с одним из партнеров.

В то же время понимание Российской Федерацией своей роли на Южном Кавказе как главной силы, способной поддерживать стабильность в регионе, отчасти вело к воспроизведению тех же подходов, которые ранее применяла в регионе царская Россия. Правительство в Санкт-Петербурге в XIX - начале XX века полагало, что для обеспечения безопасности страны необходимо поддерживать две линии обороны: одну по линии Главного Кавказского хребта, а другую - по периметру границ империи на Южном Кавказе. По сравнению с тем периодом, задачи российской политики безопасности в регионе в конце ХХ столетия изменились лишь частично. Они были ориентированы на воспрепятствование проникновению на территорию страны экстремизма и терроризма с Юга, в том числе и с Ближнего Востока. И для этого, как в Х IX и начале ХХ века требовались две линии безопасности. Как показали дальнейшие события на Северном Кавказе - две чеченские войны, расползание военного конфликта на соседние с Чечней территории - Ингушетию и Дагестан - эта линия безопасности оказалась действительно критически важной для обеспечения безопасности и стабильности нового Российского государства. Не сумев урегулировать конфликты на Северном Кавказе, Москва на длительную перспективу получила проблему проникновения терроризма и криминала из этого региона во внутренние районы страны. На Южном Кавказе понятие линии безопасности видоизменилось. Теперь она пролегала через линии соприкосновения сторон в межэтнических и межгосударственных конфликтах. Устойчивость этих линий Россия стремилась поддерживать.

В грузино-абхазском конфликте Москва, в общем и целом, пыталась придерживаться линии равноудаленности от обеих сторон конфликта до того момента, как в августе 2004 года президент Грузии М.Саакашвили силой попытался разрешить конфликт с Южной Осетией. С этого времени, продолжая усилия по поддержанию мира, Москва стала более активно способствовать укреплению фактической самостоятельности Абхазии и Южной Осетии.

Такой же линии, направленной на поддержание стабильности в регионе и осторожное сближение позиций сторон, Россия придерживалась и в отношении армяно-азербайджанского конфликта, хотя, казалось бы, сама логика двухсторонних отношений с этими странами должна была подталкивать Москву к жесткому выбору в пользу одной из них. Чтобы удержать эти две важнейшие внешнеполитические позиции на Южном Кавказе - Армению как единственного военного союзника и Азербайджан как ключевого экономического партнера в важнейшем вопросе об энергетическом транзите, Россия оказалась вынужденной балансировать. При этом в Москве отлично понимали, что возобновление вооруженного конфликта в Карабахе и вокруг него неизбежно приведет к обрушению позиций Москвы, как в Ереване, так и в Баку.

В 2000-е годы XXI века начинает постепенно меняться роль Каспийско-Черноморского региона в мировой политике. Он превращается в территорию, через которую могут пройти коридоры по транзиту энергоносителей из стран Центральной Азии и Азербайджана в Европу. Это добавляет к российской политике на Южном Кавказе еще одну важную задачу: сохранить за РФ роль ключевой страны-транзитера нефти. Кремль болезненно реагировал на проекты альтернативных путей доставки углеводородов в Европу, считая это угрозой роли России как важнейшей страны-транзитера энергетических ресурсов. Однако на самом деле рост конкуренции в вопросе о путях энергетического транзита объективно заставлял российскую политику на Южном Кавказе искать более гибких подходов к государствам региона. В наибольшей степени это сказалось на отношении России к Азербайджану.

И хотя и в настоящее время проблема будущих путей энерготранзита по-прежнему является острой и актуальной для Южного Кавказа, она, судя по всему, уже не может серьезно повлиять на изменение конфигурации международных отношений в регионе и сложившиеся в нем балансы сил. Более того, в политических и экспертных кругах России в настоящее время крепнет мнение, что в недалеком будущем под влиянием начавшейся реструктуризации мировых энергетических рынков значение Южного Кавказа как транзитного региона будет падать, и воздействие энергетического фактора на региональную политику существенно уменьшится.

В 2000-е годы ситуация вокруг Южного Кавказа стала заметно меняться. В связи с усилением роли интереса к этому региону со стороны глобальных акторов - США и Европейского Союза. В военно-политических кругах Запада стали обсуждаться идеи о расширении НАТО на восток, подразумевавшим и включение в состав альянса двух постсоветских причерноморских стран - Украины и Грузии. В 2007 году членами ЕС стали Болгария и Румыния. В России, которая, в отличие от США и ЕС не могла предложить странам Южного Кавказа привлекательного проекта социального порядка, это воспринималось как серьезный фактор, ослабляющий ее влияние в регионе. В связи с расширением присутствия США и Евросоюза на Южном Кавказе, расположенные здесь государства стали связывать надежды на то, что эти глобальные игроки помогут урегулировать замороженные конфликты. Рост подобных ожиданий в государствах Южного Кавказа также беспокоил Москву, боявшуюся со временем утратить монополию на миротворчество.

В целом же активность западных стран на Южном Кавказе начала восприниматься в Кремле как попытка ограничить влияние России в этом важном для нее районе постсоветского пространства.

В новой ситуации Южный Кавказ становился для правящих кругов в Москве одной из важнейших линий защиты интересов Российской Федерации. В сентябре 2006 года Тбилиси, к тому времени уже взявший курс на вступление в НАТО, восстановил контроль над верхней частью Кодорского ущелья и объявил о переезде туда правительства Абхазской автономии, ранее располагавшегося в грузинской столице.

Выработка новой политики по отношению к Грузии и конфликтам на ее территории вызвала серьезные дискуссии в российских политических кругах и потребовала времени. В итоге была определена новая российская политика в отношении бывших грузинских автономий, получившая неофициальное название «сближение без признания». Еще в августе 2006 года Москва вышла из режима запрета торгово-экономических и финансовых связей с Абхазией. 16 апреля 2008 года президент РФ В.Путин поручил правительству разработать меры по оказанию предметной помощи Абхазии и Южной Осетии. Этим поручением фактически признавалась правосубъектность не только властей бывших грузинских автономий, но и юридических лиц, зарегистрированных на их территории, включая промышленные, коммерческие и финансовые предприятия. Но при этом Кремль отказался официально признавать независимость Абхазии и Южной Осетии, отдавая себе отчет в том, насколько серьезный ущерб могут нанести международные последствия такого шага российской внешней политике.

Напряженность же в российско-грузинских отношениях постоянно усиливалась. После выдворения из Грузии российских военнослужащих, обвиненных в шпионаже в пользу Москвы, РФ ответила введением визового режима в 2006 году против грузинских граждан, массовой высылкой их из страны под разными предлогами.

И, тем не менее, случившаяся в августе 2008 года война между Грузией и Южной Осетией, в которой Россия оказала военную помощь южным осетинам, не являлась неизбежным выходом из сложившейся ситуации. Несколько обстоятельств способствовало тому, что напряженные двухсторонние отношения перешли на стадию вооруженного конфликта. Из администрации Дж.Буша накануне войны в Тбилиси поступали, судя по всему, двусмысленные сигналы, которые воспринимались правительством М.Саакашвили как некие гарантии американской поддержки на случай военного столкновения с Россией. Ни США, ни ЕС не смогли, да, по-видимому, и не очень стремились убедить Москву в их готовности учесть интересы России в процессе урегулирования конфликтов вокруг бывших грузинских автономий при условии, если этот процесс перейдет в многосторонний формат. Напротив, высказывания и действия некоторых американских и европейских дипломатов способствовали преуменьшению значимости российских интересов в регионе в восприятии грузинских политиков. В Москве все это воспринималось как тревожный симптом того, что Запад в очередной раз намерен проигнорировать российские интересы. В Москве также опасались, что, если Россия не предпримет активных мер по защите абхазского и осетинского населения бывших грузинских автономий от попыток Тбилиси силой навязать им территориальную реинтеграцию с Грузией, это может привести к заметному обострению политической ситуации на Северном Кавказе, прежде всего, в республиках с черкесской (адыгской) этнической компонентой и в Северной Осетии. Поэтому в руководстве России пришли к выводу о возможности применения военной силы против Грузии для обеспечения status quo в зоне грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов.

Важный вопрос, до сих пор являющийся предметом для различных предположений и интерпретаций, касается причин, побудивших руководство России признать независимость Абхазии и Южной Осетии, вопреки ранее принятому Москвой в отношении них политическому курсу в «сближение без признания». По-видимому, это решение в определяющей степени было обусловлено тем, что в результате послевоенного урегулирования Россия неизбежно потеряла бы статус миротворца. Ее вооруженные силы вынуждены были бы покинуть территорию Абхазии и Южной Осетии. Напротив, признание этих территорий независимыми государствами открывало перед Россией возможность закрепления итогов войны и своего присутствия, в том числе и военного, в бывших грузинских автономиях. При этом в Москве хорошо представляли негативные последствия признания для позиций России на международной арене.

Августовская война, безусловно, стала рубежом в российской политике в отношении Южного Кавказа. После нее какое-то время казалось, что Россия полностью изменила свою роль в регионе, став вместо страны, придерживавшейся сохранения status quo , ревизионистской державой. Однако вскоре выяснилось, что для создания нового международного порядка в регионе и новой структуры региональной безопасности у Москвы нет ни идей, ни ресурсов. Для того, чтобы продемонстрировать свою верность политике statu s quo, Россия резко активизировала посреднические усилия по мирному урегулированию карабахского конфликта. В то же время начавшийся вскоре после войны в сентябре 2008 года глобальный финансово-экономический кризис многое изменил в мировой политике. США и Евросоюз в силу разных причин были вынуждены резко ограничить активность на постсоветском пространстве, включая и Южный Кавказ. В этой связи они утратили возможность выступать в роли мировых игроков, способных предложить региону новую модель развития и международных отношений. В Москве же посчитали, что основные ее цели в результате конфликта решены. Вопрос о вступлении Грузии в НАТО отложен на неопределенный срок. Военное присутствие России в Абхазии и Южной Осетии укрепилось и обрело новую, более прочную в юридическом смысле и долговременную основу двухсторонних договоров.

В Москве не возражали против нормализации отношений с Грузией, но лишь при условии, что «территориальный вопрос» не должен затрагиваться на переговорах. При этом в отдаленной перспективе допускалось, что если Тбилиси удастся наладить прямой диалог с бывшими автономиями, то Москва не будет возражать против создания конфедерации Грузии с Абхазией и Южной Осетией.

Однако президента М.Саакашвили и его правительство такой подход абсолютно не устраивал. В Тбилиси полагали, что основой для начала процесса нормализации двухсторонних отношений должен стать отказ России от признания независимости бывших автономий и подтверждение территориальной целостности Грузии.

Ситуация в российско-грузинских отношениях стала заметно меняться после октябрьских парламентских выборов Грузии, приведших к фактической смене власти в этой стране. Новое правительство победившей коалиции «Грузинская мечта» заявило о намерении добиваться нормализации отношений с Россией. Вскоре был начат диалог между странами на уровне спецпредставителей правительств. Для обеспечения прогресса в переговорах стороны договорились вывести из-за обсуждения наиболее острую проблему, по которой их позиции кардинально расходятся - территориальную. За полгода прошедшие с начала диалога удалось договориться о возобновлении экспорта в Россию грузинских товаров, прежде всего сельскохозяйственных, о возобновлении в полном объеме авиационного сообщения между странами. Есть неплохие шансы по налаживанию сотрудничества между Россией и Грузией в деле обеспечения безопасности в регионе и борьбы с терроризмом. Все это может создать основу для ослабления и дальнейшей отмены визового режима для граждан Грузии.

В ближайшие несколько лет политика России на Южном Кавказе, направленная на сохранение нового status quo , сложившегося после Августовской войны 2008 года, скорее всего, не претерпит существенных изменений. В более отдаленной перспективе возвращение к активной политике на Южном Кавказе глобальных игроков - США и Европейского Союза, и, возможный приход нового мирового актора - Китая существенно изменят ситуацию в регионе. Для расположенных здесь государств расширится пространство внешнеполитического маневра, появятся новые возможности для международного сотрудничества.

В конце мая три государства Закавказья отмечают знаменательные даты - очередные годовщины провозглашения национальной независимости Грузии, Азербайджана и Армении. Оговоримся сразу. Речь идет не о древних государствах античной эпохи, протогосударственных образованиях средневековья, княжествах, ханствах или меликствах.

Строительство наций-государств

В мае 1918 года, после двух революций и крушения Российской империи, в Закавказье начал реализовываться опыт по созданию наций-государств, ориентированных на европейские образцы.

Сегодня изучение политического опыта "первых республик" чрезвычайно актуально не только по академическим соображениям. Многочисленные проблемы и противоречия (неразрешенные пограничные споры и этнические конфликты, отношения национализирующихся республик к России) сформировались в своем нынешнем виде именно в тот период. И в государственной символике и мемориальной политике сегодняшних стран Закавказья события 1918-1921 гг. имеют большое значение.

26 мая 1918 года состоялось последнее заседание Закавказского сейма. На этом собрании было официально объявлено о распаде Закавказской Демократической Федеративной Республики (проекта, предполагавшего создание федерации трех государственных образований региона). Тогда же открылось другое заседание, Национального совета Грузии, на котором был зачитан "Акт о независимости" этой республики.

Спустя два дня, 28 мая 1918 года появилась Азербайджанская Демократическая Республика (АДР), первое республиканское государство исламского Востока.

В этот же день Армянскому Национальному Совету в Тифлисе были даны полномочия правительства с неограниченными полномочиями. Совет объявил о независимости Армении, а 29 мая был назначен его первый премьер-министр, и Ереван избран республиканской столицей.

В возникновении национальной государственности в Закавказье в 1918 году нельзя не видеть объективных причин и закономерностей. Российская империя, проводя модернизацию своих "кавказских окраин", не имея своего прямого интереса, по факту становилась создательницей будущих национальных кадров. Развитие городов, индустриализация, интеграционные проекты (неизбежно ставившие проблемы соотношения общегосударственного и "своего", национального) были той средой, в которой закавказские интеллектуалы обсуждали проблемы собственной идентичности, конструировали образы национального будущего. Как следствие, утверждение дискурса национализма, формирование представлений о "своей земле", "идеальных границах", и "врагах нации".

Между тем, опыт национальной государственности после имперского распада у всех трех стран был недолгим. Азербайджанская Демократическая Республика просуществовала всего двадцать три месяца. Лишь на семь месяцев дольше просуществовала первая республиканская Армения. Дольше всех независимость продержалась в Грузии - чуть менее трех лет. Более того, эта страна стала единственной независимой республикой Закавказья, которой удалось принять Основной закон: в Азербайджане и Армении свои конституции в период "первых республик" так и не появились.

Все независимые государства Закавказья выдвигали в 1918-1920 годах территориальные претензии друг к другу. Армения и Азербайджан спорили за принадлежность Карабаха, Зангезура и Нахичевани (впоследствии Карабах и Нахичевань будут переданы Азербайджану, а Зангезур - Армении). В конце 1918 года вспыхнул грузино-армянский конфликт из-за Лорийского района. В грузино-азербайджанском конфликте Тифлис претендовал на Закатальский район Азербайджана, населенный грузинами-ингилойцами, а Баку - на Марнеульский и Гардабанский районы Грузии, являвшиеся регионом компактного проживания этнических азербайджанцев.

Добавим сюда и внутренние конфликты (грузино-абхазский и грузино-осетинский, а также армяно-азербайджанские противоборства в Армении и Азербайджане). Все эти столкновения протекали при вмешательстве Турции и "центральных держав", а затем стран Антанты.

Наконец, добавим к этому военно-политические противоборства первых республик с российскими большевиками и белогвардейцами, которые воспринимались как защитники разных версий имперского проекта.

В то же самое время благодаря первому национально-государственному опыту в политический оборот всех трех кавказских республик были введены такие понятия и элементы, как парламентаризм, свобода слова и гражданские права, которые, правда, нередко совпадали с этническими границами.

Лидеры первых республик Закавказья весьма высоко ставили роль образования (считая его гарантией свободы и независимости). Не случайно на заседании Парламента АДР 1 сентября 1919 года был принят закон об учреждении Бакинского государственного университета.

Таким образом, политический опыт первых республик не сводим к одним лишь пограничным спорам и этническим чисткам, хотя эти практики перечеркнули весь тот демократический порыв, который демонстрировали политики Грузии, Азербайджана и Армении 1918-1921 гг.

Политическая эволюция первых республик Закавказья была прервана советизацией (не только внешней и "русификаторской", как об этом сегодня часто говорят в Баку, Ереване и особенно в Тбилиси, но и внутренней, поскольку в каждой из республик наличествовали собственные большевистские силы).

Развитие наций-государств в Армении, Грузии и Азербайджане не было остановлено полностью. Оно было переведено в иной формат. Именно в рамках советского национального проекта были определены закавказские межреспубликанские границы, ставшие после распада СССР межгосударственными рубежами, а также сформированы атрибуты будущей постсоветской государственности.

Следует отметить интересный парадокс. Расставаясь с "проклятым советским прошлым", новые независимые государства Закавказья далеко не всегда готовы отказаться от тех территориальных конфигураций, которые им были обеспечены именно во времена "нерушимого Союза".

Между тем, вся острота проблемы заключается в том, что сегодняшние независимые государства Южного Кавказа пока не выработали механизмы обеспечения национального мира и безопасности в регионе.

Но если "территориальная целостность" более не обеспечивается с помощью КПСС и КГБ, то должны быть выработаны новые подходы! Однако даже робкие попытки поставить вопрос о федерализации (в грузинском и в азербайджанском контексте) не находят политической поддержки. Напротив, делегирование национального суверенитета рассматривается, как покушение на единство страны.

При этом все три сегодняшних государства Закавказья выработали свое особое отношение к наследию первых республик. Если Грузия и Азербайджан говорят о правопреемственности с Грузинской Демократической Республикой и Азербайджанской Демократической Республикой, то Армения подчеркивает, что осуществила выход из состава СССР в соответствие с союзной законодательной базой.

Впрочем, в грузинских и азербайджанских подходах также есть свои отличия. Если официальный Тбилиси проводит последовательную политику символической десоветизации, то Баку (учитывая огромную роль в создании современного Азербайджана Гейдара Алиева, занимавшего высокие посты в партийно-советской иерархии) действует более избирательно и пытается интегрировать в рамках единой национальной историографии опыт первой независимой республики и Азербайджанской ССР.

На этом фоне следует отметить незначительный интерес сегодняшнего закавказского истеблишмента к лидерам первых республик, будь то Ноэ Жордания, Мамед Эмин Расулзаде, Ованес Качазнуни. Никто из них не стал по-настоящему сакральной фигурой для новых государств.
Парадоксальная ситуация. Первые республики рассматриваются, как исторический образец, а их руководители оказываются в тени.

В грузинском случае это объясняется нежеланием делать лишний пиар левым силам (а правящей партией в Грузии 1918-1921 года были социал-демократы), в азербайджанской ситуации подчеркивание роли Гейдара Алиева отодвигает лидеров АДР в тень. И хотя власти постсоветской Армении с уважением относятся к опыту первой республики, она не воспринимается, как государство-предшественник.
Таким образом, опыт государственного строительства в Закавказье начала ХХ столетия по-прежнему сохраняет свою актуальность. И прежде всего, из-за того, что уроки из него до сих пор извлечены не полностью.

Русская администрация на присоединенных территориях носила по преимуществу

военный и чрезвычайный характер. Генералам и офицерам поневоле приходилось заниматься гражданскими делами, примирять социально-политические элиты, благоустраивать города, строить дороги и т. д. Русские солдаты использовались как дешевая и весьма квалифицированная рабочая сила.

Со стороны России видно было понимание пагубных последствий быстрой ломки традиционного социально-экономического, политического и культурного уклада. Отсюда – терпимость к местному административному разнообразию. Имперская власть вводилась далеко не везде, но и там, где вводилась, зачастую носила номинальный характер, давая себя почувствовать лишь тем, кто открыто демонстрировал нелояльность к ней.

Появились две противоположные концепции интеграционной стратегии, получивших условные наименования «централизм» и «регионализм».

«Централисты» выступали за скорейшую имперско-административную унификацию Закавказья; «регионалисты» предлагали действовать постепенно, не торопясь упразднять локальные особенности.

На Кавказе, в Южном Казахстане и Крыму Россия вела настоящую колониальную политику, жестоко угнетая многочисленное коренное население, большей частью мусульманское или языческое.

Присоединение Грузии. Политика царизма в Грузии

Особенность положения на Кавказе состояла в том, что присоединить Закавказье удалось раньше, чем горный Северный Кавказ.В 1783 г. Восточная Грузия (Картлино-Кахетинское царство) перешла под российское покровительство на основе Георгиевского трактата, подписанного царем Ираклием II. Христианская Грузия рассчитывала на российскую защиту против соседних мусульманских держав: Турции и Ирана. Георгиевский трактат гарантировал Картлино-Кахетинскому царству неприкосновенность и территориальную целостность.

Однако в 1801 г., после смерти царя Георгия XII, Восточная Грузия была преобразована в губернию российской империи.

В 1803-1804 гг. российскими вассалами стали княжества Западной Грузии: Мингрелия и Имеретия. Окончательно присоединить Имеретию к России удалось в 1810 г. В 1810 г. к России была присоединена Абхазия. В 1811 г. России подчинилось Гурийское княжество. Несмотря на попытки царского правительства, широкой колонизации Грузии провести не удалось. Поэтому российские власти стремились опираться на местную знать. Было создано "Верховное Грузинское правительство" из русских чиновников и грузинских дворян. Главнокомандующим русскими войсками и "главноуправляющим Грузией" стал выходец из старинной грузинской аристократии генерал П.Д. Цицианов. В 1827 г. грузинские дворяне получили равные права с русскими.

В то же время в Грузии проводилась русификаторская политика. Все делопроизводство и преподавание велось на русском языке. Одновременно грузинскому дворянству был предостален доступ к военной и гражданской службе в империи. Так складывался слой служилой знати, тесно связанной с русским самодержавием.

В 30-х гг. XIX в. Россия стала рассматривать Закавказье как важный источник сырья: хлопка, шелковицы, винограда и т.п. Развитие промышленности в Грузии сдерживалось, чтобы обеспечить поставки сырья и рынок сбыта для российских предприятий.

После русско-турецкой войны 1828-1829 гг., когда можно стало не опасаться турецкого влияния в Закавказье, русификаторская политика усилилась. Российская администрация стремилась "заставить жителей тамошних говорить, мыслить и чувствовать по-русски".

В 1840 г. была введена новая система управления Закавказьем. Новые губернские и уездные власти уже практически не включали местной знати. Судопроизводство стало производиться только на основе российских законов, а местное обычное право более не учитывалось. Натуральные повинности были заменены денежными, налогообложение увеличилось.

Реформы вызвали недовольство и податного населения, и местного дворянства. Расследовавшая его причины правительственная комиссия признала, что проведенные преобразования не учитывали традиционного образа жизни местного населения.

Новым наместником Закавказского края был назначен М.С. Воронцов, вернувшийся к политике опоры на местное дворянство. Он стремился заинтересовать грузинское дворянство в сближении с Россией. Свыше 30 тыс. грузинских помещиков было утверждено в княжеских и дворянских званиях. Воронцов убедил Николая I, который подумывал смягчить зависимость грузинской деревни от дворян, "вопрос об отношении помещиков к крестьянам оставить без изменения".

Присоединение Азербайджана и Армении

Если присоединение христианской Грузии было отчасти добровольным, то мусульманский Азербайджан был завоеван Россией в ходе войн с шахским Ираном (Персией). Часть Азербайджана формально отошла к России по Гюлистанскому миру 1813 г.

Уже в ходе войны с Ираном, начавшейся в 1804 г., Россия захватила и ликвидировала четыре азербайджанских ханства. Остальные ханы сохранили свои владения, признав себя вассалами России. Но в 1819-1826 гг. российский главнокомандующий на Кавказе А.П. Ермолов уничтожил ряд ханств, власть в которых перешла в руки русских офицеров и чиновников. Даже русские сенаторы, ревизовавшие край в 1830vг., признавали, что тамошнее управление представляло собой режим военной оккупации. Владения враждебных России ханов (3/4 всех земельных угодий) были конфискованы. Населявшие их крестьяне должны были нести повинности в пользу русской казны. Земли, которыми владели азербайджанские беки, стали отбирать, с тем, чтобы передать их русским дворянам.

Только в 1846 г., при Воронцове, этот курс был прекращен. Новый наместник убедил Николая I, что превращать азербайджанскую знать в последовательного врага России неразумно. Все земли, принадлежавшие бекам в момент присоединения Азербайджана к России, были признаны их наследственными владениями.

В 1828 г. после заключения Туркманчайского мира с Ираном к России отошла Восточная Армения. Стремясь привлечь на свою сторону армян, находившихся под властью Турции, русское правительство поначалу вело в Армении осторожную политику. В органы власти "Армянской области" входили представители местной знати и духовенства, подати, взимавшиеся с местного населения были невелики. За армянской церковью были признаны ее земельные владения. Однако уже в 30-х гг. податное обложение увеличилось почти вдвое. В 1840-х гг. Армянская область была превращена в губернию, на ее территорию были распространены общеимперские законы.

На территории Армении поощрялось возделывание типичных колониальных культур: хлопка, табака, шелка. Полученное сырье вывозилось в Россию, местная перерабатывающая промышленность не развивалась.

Таким образом, российская политика в Закавказье была направлена на создание экономики колониального типа, русификацию, поддержание имперского господства над коренным населением при частичной опоре на традиционные местные элиты.

По мирному договору, подписанному в октябре 1813 г., было окончательно закреплено вхождение в состав России Дагестана, Грузии, Имеретии, Гурии, Мингрелии и Абхазии, а также Карабахского, Дер-бентского, Кубинского, Бакинского и ряда других ханств. Россия до6илась исключительного права иметь военный флот на Каспийском море. Русские купцы отныне могли свободно торговать на территории Ирана. Годом раньше Турция по Бухарскому мирному договору признала право России на все добровольно вошедшие в ее состав кавказские земли.

По Туркманчайскому мирному договору (февраль 1828 г.) в состав России вошли Эриванское и Нахичеванское ханства Армении.

Туркманчайский (Россия-Иран, 1828 г.) и Адрианопольский (Россия-Турция, 1829 г.) мирные договоры окончательно закрепили присоединение Закавказья к России. Таким образом, в течение короткого срока к Российской империи отошло почти все Закавказье, за исключением Ахалцыхского пашалыка и некоторых причерноморских районов, находившихся в руках Турции, а также Ереванского и Нахчеванского ханств, еще остававшихся под властью Ирана.

Георгиевский трактат 1783 года - договор о покровительстве и верховной власти Российской империи с объединённым грузинским царством Картли-Кахети (иначе Картлийско-Кахетинским царством, Восточная Грузия) о переходе Грузии под протекторат России. Заключён 24 июля (4 августа) 1783 года в крепости Георгиевск (Северный Кавказ).

В конце 1782 года Картли-Кахетинский царь Ираклий II обратился к и императрице России Екатерине II с просьбой принять Грузию под покровительство России. Стремясь упрочить позиции России в Закавказье, Екатерина II предоставила Павлу Потёмкину широкие полномочия для заключения договора с царём Ираклием. Уполномоченными с грузинской стороны были князья Иванэ Багратион-Мухранский и Гарсеван Чавчавадзе.

· По договору царь Ираклий II признавал покровительство России и частично отказывался от самостоятельной внешней политики, обязываясь своими войсками служить российской императрице.

· Екатерина II со своей стороны выступала гарантом независимости и целостности территорий Картли-Кахетии. Грузии предоставлялась полная внутренняя самостоятельность. Стороны обменялись посланниками.

· Договор уравнивал в правах грузинских и русских дворян, духовенство и купечество (соответственно).

Особо важное значение имели 4 секретные статьи договора. По ним Россия обязалась защищать Грузию в случае войны, а при ведении мирных переговоров настаивать на возвращении Картлийско-Кахетинскому царству владений, издавна ему принадлежавших (но отторгнутых Турцией). Россия обязалась держать в Грузии два батальона пехоты и в случае войны увеличить число своих войск. Одновременно, грузинам настоятельно рекомендовалось сохранять единство и избегать междоусобной розни, для чего Ираклий II должен был помириться с царём Имерети Соломоном I.

Основное политическое значение Георгиевского трактата заключалось в установлении протектората России в отношении Восточной Грузии, резко ослабив позиции Ирана и Турции в Закавказье, формально уничтожив их притязания на Восточную Грузию. В 1783 году, в связи с заключением Георгиевского трактата, было начато строительство Военно-Грузинской дороги между Грузией и Россией, вдоль которой было сооружено несколько укреплений, в том числе крепость Владикавказ (1784).

12 сентября 1801 года Александр дал в Москве манифест о присоединении. Победила «имперская» политика братьев Зубовых, и даже сам манифест был написан собственноручно Платоном Зубовым.

12 апреля 1802 года манифест был официально зачитал в Сионском соборе в Тбилиси. К присяге были приведены царевичи, католикос и все сословия двух царств дали клятву в верности новому порядку. Тучков пишет, что «Сей обряд окончился без малейшего замешательства». В. А. Потто описывает этот процесс иначе:

«К сожалению, Кнорринг не принадлежал к числу тех людей, которые имеют дар возбуждать к себе доверие народа, и сразу извратил самый смысл добровольного присоединения Грузии, придав ему вид какого-то насилия. Приехав в Тифлис, он собрал всех жителей города и, окружив их войсками, приказал присягать на верность новому государю. Эта грубая мера и предосторожности, ничем не вызванные со стороны народа, глубоко оскорбили грузин, которые не захотели присягать под угрозой штыков и разошлись по домам.»

В целом последствия трактата для Грузии были двойственны: с одной стороны, страна была избавлена от набегов со стороны Турции и Ирана, с другой, она утратила независимость (впоследствии даже и церковную). Беспорядки в стране со временем утихли, поскольку они были протестом в основном против методов и формы присоединения, но не против присоединения как такового.